Неожиданная неуверенность в своих решениях прочно поселилась в мыслях Аделэйс. Нет, она не спешила жалеть о собственном выборе, возможно, немного о слишком грубых словах, но не об их смысле. В очередной раз, наступив на те же грабли, девушка не могла быть полностью уверена в том, что ей не стоило покинуть этот город и не попытать счастья где-нибудь в другом месте. Не потому что она боялась, что Винсенте будет мстить за ее категорический отказ, а потому что продолжала в сотый раз перебирать все произошедшее снова и снова. Вот только беспристрастно анализировать не получалось. Насколько глубока была ее симпатия к этому вампиру, затруднялась ответить даже сама Аделэйс. Радовало лишь то, что влюбленностью там и не пахло, но ненормально сильное влечение никуда не делось. 

Однако после последнего их расставания они больше не виделись, то ли мужчина счел ее слова о том, что им лучше не встречаться, правильными, то ли просто не желал ее больше видеть. Почему-то охотнее верилось во второе, но так или иначе со всем этим было покончено. Даже если из головы чужой образ так просто не выкинешь.

Тревожное затишье коснулось всех аспектов жизни Ревиаль. Словно сам город искренне сомневался в том, принимать ли возможную жительницу или выжить от греха подальше. А еще эти проблемы со столь необходимой встречей.

В первый раз на вопросы об аудиенции ей ответили письмом, в нем говорилось о том, что более подробная информация будет сообщена в течение недели. Прошло указанное время, но никаких подробностей все так же не было. Тогда девушка сама написала письмо, в конце концов эта встреча была нужна ей, а у Принца и без того много дело, вполне вероятно, что о ней могли и забыть. Однако ответ пришел и во все абсолютно непонятный. Перед ней вроде бы и извинялись, но ничего сказать не могли и словно в чем-то обвиняли сквозь призму напускной вежливости. Чтож, Аделэйс выждала еще несколько дней и вновь написала. В этот раз ответное письмо хоть и было другим, но все еще не блистало ни оригинальностью, ни исчерпывающей информацией.

Волей неволей, а пришлось нанести визит самостоятельно. Француженка не ждала, что ее тут же под белы рученьки проведут к Принцу, она не настолько наивна, ей просто нужна была если не конкретная дата, то уж что-то получше расплывчатого ответа. 
Все прошло довольно неплохо, по ее мнению. Встретили, как подобает, то есть не хамили, но и спины не гнули больше положенного, в конце концов, в Италии Ревиаль была никому неизвестной вампиршей, с титулом и деньгами, но без связей и почтенного возраста.  Радовал уже сам факт того, что обычный ничем непримечательный собрат все же мог попасть на прием к совету или самому Принцу. Даром что просто так никто подобным самоубийством не развлекался. Найди глупца, что будет попусту тратить пусть неограниченное, но от этого не менее ценное, время сильнейших мира сего.

И своего Аделэйс все же добилась. С вздохами, скрипом и через явственное нежелание ей все же сказали, вернее, пробурчали, что-то похожее на примерный ответ, впрочем, точной информацией поделиться так и не пожелали. То, что вампирше совсем не рады можно было понять сразу.

Приехали за ней совершенно неожиданно. Никаких уведомлений заранее или еще чего-то в таком духе. Ревиаль и подождать то согласились не больше пары минут, что вполне должно хватить на то, чтоб накинуть плащ, да захватить сумку. Уверенность в том, что задержись она хоть на секунду больше и лодка бы уплыла без нее, была ничем необоснованна, но проверять девушка не решилась. Лишь порадовалась тому, что собиралась сделать копию некоторых Французских документов на Итальянском, а посему выглядела вполне достойно. Роскошное темно-бордовое платье, пусть и было далеко от современной моды, но безумно ей шло. Сильно затянутый корсет не вызывал у Аделэйс никаких неудобств, зато делал талию намного уже. Волосы в кой-то веки были убраны в замысловатую прическу, выставляя напоказ украшение в виде рубиновых серег, больше напоминающих застывшие капли крови.  Несколько помпезно, но куда более гармонично и лаконично, чем у иных дам одержимых современной модой. 

Ее встретил слуга у входа в резиденцию Принца. Человек, что удивительно, это Ревиаль смогла определить сразу же, но не позволила проявиться изумлению. Она изрядно расслабилась, на какое-то время позабыв, что вампирское общество крайне консервативно и не приемлет отступлений от этикета.  Самое время об этом вспомнить, запрятать эмоции как можно дальше, оставив на лице маску отрешенного равнодушия.

Слуга-человек в свою очередь передал Аделэйс под конвой двум, угрожающе выглядящим, вампирам.  Девушка цепким взглядом оглядела их, больше по привычке оценивая, выискивая слабые места и понимая, что с ними ей не тягаться, ни в открытом бою. Воины, противники не ее уровня, да и откровенно говоря, не для ее специфики.

Впрочем, в обществе этих милых вампиров Ревиаль тоже не провела много времени. Всего пара минут и ее запускают в зал. Правда, куда больше это место напоминало склеп. Разительная разница между тем, что она имела честь видеть в Англии и Франции. Особый Итальянский колорит, место больше подходящее для допросов, нежели для заседаний.

Почти сразу же Аделэйс обратила внимание на возвышение, однако оно пустовало, и девушка позволила себе куда более внимательно оглядеть зал.

Все действительно различалось, не только залы, но и процедуры. Особо увлечься разглядыванием интерьера было невозможно. Слишком уж он был серым и безликим. Ни картин, ни украшений. Строгая простота и холод камня. В подобном помещении невольно начинаешь чувствовать себя неуютно.

Вот только Аделэйс в раннем детстве уже успела побывать в казематах, да и потом пару раз доводилось попадать в тюремные камеры. Благо ни одна клетка не могла удержать ее надолго. Поэтому она рассматривала помещение исключительно с точки зрения непривычной архитектуры.

Избавиться от нервозности до конца, было невозможно. Ревиаль не была дословно знакома с порядками принятыми в Италии, знала лишь, что они отличались от Французских, а потому не была уверена, чего именно стоит ожидать. Однако ей уже не первая сотня лет, да и за исключением периода отшельничества все остальное время Аделэйс регулярно посещала балы и приемы устраиваемые не только людьми, но как древними, так и лидерами кланов. Чтобы не произошло  нужно сохранить лицо, не проявить слабости, а иначе ее просто уничтожат. Как же неосмотрительно она себя вела, как же расслабилась.

Впрочем, момент для самобичевания был совсем не подходящий, но он позволил обрести былую уверенность, на какое-то время, приглушив волнующие воспоминания. Даром, что со стороны заметить ее внутренние метания было невозможно, разве что что-то заподозрить, слишком уж отрешенный был взгляд.

Сколько прошло времени до того момента как распахнулась дверь, Аделэйс не знала. Она оставалась на месте и лишь изобразила реверанс. Уважительное приветствуя и признавая то, что стоящий перед ней вампир выше ее по статусу. Однако не так явственно как должна была бы поприветствовать Принца, потому что вошедший вампир им не являлся. Шляпа судьи явственно намекала на его должность. Палач. Именно так величали их на родине девушки. Ей даже доводилось пересечься с одним, благо разговор их был не слишком долго. Пожалуй, это могло бы вселить в нее страх, если бы ей уже было не все равно.

Если бы не те мгновения спокойствия, что, по идеи, должны были заставить ее разволноваться, а не собраться с силами, кто бы знал, как отреагировала Ревиаль. А так, она лишь спокойно кивнула, услышав свое имя из чужих уст и совершенно не смутившись под пристальным взглядом золотых глаз, столь же спокойно отвечала на вопросы. -  Прибыла в поисках клана или сюзерена. Предположительно навсегда, но на данный момент на пару месяцев. - Аделэйс действительно думала о том, что если не получит разрешение Принца, то пробудет в Венеции еще от силы десяток недель. - У меня имеется сеть кофеен во Франции. Ядодел и наемная убийца. - Коротко и по существу, Палач мог бы и не уточнять. - Мой дар именуют уход в тень.  - Именуют и именуют, вот только никакой существенной информации о нем неизвестно, кроме факта существования.  - Хочу получить разрешение на проживание.

Холод привычный всем вампирам, сейчас словно разросся и укрыл Ревиаль, вымораживая изнутри,  делая похожей на ожившую куклу. Такое привычное состояние, что-то похожее было тогда, когда она устала молить брата о свободе, осознала всю тщетность попыток и потеряла всякий интерес ко всему, как могло бы показаться.

Так что, то, что Палач пытался как-то подавить, смутить, заставить юлить и выворачиваться, все это было бессмысленным.  Сейчас девушка не ощущала ничего кроме холода, а лгать она не планировала изначально. В этом просто не было смысла.

Вот только все едва не полетело к чертям, стоило ей увидеть того, кто занял трон причитающийся Принцу. Винсенте сейчас был воистину прекрасен. Однако Аделэйс лишь поприветствовала его реверансом, в этот раз более глубоким, как и подобает по этикету, а еще абсолютно пустым взглядом, ни холода, ни безразличия, ничего.

Может, кто и обратил внимание на то, что девушка задержала на Принце взгляд куда дольше, чем стоило незаинтересованной особе. Но мужчина и правда был красив, только вот не чувствовалось к нему такому того невероятного влечения, слишком уж он был неживой. Как хрупкая драгоценная статуэтка. Удивительно ироничная ситуация.

Все происходящее почему-то напоминало фарс. Винсенте отвел глаза и Аделэйс поспешила сделать тоже, слишком уж долго она на него смотрела. Ирония, если бы она впервые увидела его таким, то ничего бы не произошло. Девушка сравнивала два образа в своей голове и никак не могла их совместить. Словно Принца из крайности в крайность кидает, что вряд ли. Но даже знай она изначально, что гондольер не просто лодочник, она бы все равно ни за что не предположила бы, что этот мужчина может быть Принцем города.

Ревиаль отвлек от размышлений голос Палача, продолжающий задавать вопросы. А вот этот вампир ее раздражал, даже, вернее уже сейчас. Это было вполне нормально, он похоже этого и добивался, но желание заставить его замолчать росло с каждым его действием. А когда он прикоснулся к ней холодными губами, ее чуть не передернуло. Брезгливость, вот что испытывала Аделэйс. Благо ее маска была хороша, и заметить проблески эмоций было очень сложно.

Голос девушки оставался все так же спокоен и уверен. - Мне нужно разрешение от Его Величества в связи с особенностью питания. - Хорошо, что Ревиаль во время узнала об отношениях к дару крови в Италии. - Способность уходить в тень в прямом смысле. Уходить и перемещаться. Не подобрать слов для описания того, как это выглядит изнутри. - Стандартные слова, не ложь и в тоже время не чистая правда. - Дар позволяет мне перемещаться по любой тени. У него есть ограничения. - Да уж, не будь этих ограничений, ее бы давно убили просто от греха подальше.

А вот дальше пошла ее самая нелюбимая тема. - Обращена 4 века назад, полный возраст 426. Обращение провел мой брат, сейчас он мертв. Был убит мной. - Сохранять спокойствие становилось проблематично. - Боюсь повторения ситуации. - Обезличенный ответ, чтоб вампир прямо сказал о своих страхах? Вот уж нет. - Мечтаю о спокойствие. - И опять расплывчатая формулировка. Для нее спокойствие - не дома сидеть  и книжки читать, совсем нет. - На моем счету несколько вампиров, обезумевших и без наставников и множество людей, в основном по заказу. Их имен не помню. - А вот имена вампиров она перечислила, кроме имени своего брата. - Покровителю могу быть полезна все тем же. Убить кого-либо так, что никто не заметит, достать сведения, проследить. - Она сдержала  невеселую усмешку.

- Я просила аудиенции, чтоб проинформировать Его Величества, в том числе связанных с моим конфликтом с Францией и Англией. И на основании предоставленной информации по решению Его Величества либо покинуть Венецию, либо остаться.  - Аделэйс не до конца понимала, о каком покровительстве идет речь. Даже на аудиенцию она напрашивалась исключительно по сказанной причине и даже не думала о том, что ее кандидатура может заинтересовать Принца. Да и теперь... Она ведь оскорбила Винсенте, мало того что отказав, так еще и сделав это весьма грубо.

Кстати, теперь становилась понятна причина, по которой ее так не рады были видеть здесь. Ну, или казалось, что становилось понятнее.

Тяжело было не заметить чужой изучающий взгляд, особенно если сама волей неволей, но посматриваешь в сторону вампира восседающего на троне. Вот только что именно интересовало Принца, понять было нереально. Аделэйс могла только предполагала, а посему ей казалось, что все дело в политике. Той самой, в которой она сама ничего не смыслит. Будь в ней хоть немного больше патриотизма, вряд ли она уехала бы из Франции в Венецию. Вот только особой любви к своей стране девушка не питала. Слишком много боли принесла ей родина.

А может Ревиаль просто не до конца понимала собственную значимость. Принимала все как есть и по недальновидности не думала о том, кем в действительности может стать в будущем. Ей виделись алчные, развращенные главы кланов, ведь не один не предложил ей вступить в клан сразу, нет, все они пытались выбить выгоду в первую очередь для себя, раз за разом предлагая покровительство. Надо заметить, что не на самых выгодных для нее условиях.

Удивительно, ее способность одновременно и дар и проклятье. Оно позволяет ей уйти из любого места, но при этом не будь этого таланта, Аделэйс  и не пользовалась бы такой популярностью.

И все же, к чему этот взгляд? Слишком долго Винсенте отводил глаза и вдруг такое внимание. Это настораживало и нервировало куда больше Палача рядом. А ведь Ревиаль не злилась, не желала мести или чего-то в таком духе. Вспылила, признать это довольно просто, пусть не сразу. Могла не реагировать так грубо, объяснить, что именно поняла под словами мужчины, ведь все ошибаются. В конце концов, уйти можно было и спокойнее, если бы разъяснения ничего бы не прояснило. И нет, подобные мысли не были чем-то новым для девушки. Даже неожиданный высокий пост Винсенте ничего не изменил. Разве что заставлял Аделэйс осознавать, что она слишком расслабилась и будь на месте вампира кто-то другой, все могло закончиться намного намного хуже.

Однако слова Принца безмерно удивили Палача, да и ее, если признать честно. Изумление на секунду проступило из под маски, благо, что золотоглазый вампир тоже отвлекся и не заметил этого.

Девушка уже успела составить определенное мнение о происходящем и сильно сомневалась, что вмешательство Принца было чем-то привычным. Тогда чем же Аделэйс заслужила подобную милость? Или это лишь секундное послабление и ее ждет что-то более жуткое? Было решительно непонятно, чего следует ждать.

Палач что-то долго шептал мужчине на ухо и, Ревиаль даже было жаль Принца, не смотря на всю неуместность этого. Она еще помнила мерзкое прикосновение холодных губ.

А потом случилось что-то такое, что едва не перевернуло все представление девушки о мире. Она смотрела на него с неприкрытым удивлением. Да мало кто мог остаться безучастным в таком случае. Древний вампир, превосходящей ее силой, положением и тому подобным, извинялся перед ней. Это было странно. Все вампирское общество подчинялось праву сильнейшего, по этому с таким почтением относились к древним, по этому власть была у самого опытного.  При всем своем сумасбродстве и свободолюбии, Аделэйс была воспитана в должных традициях, а потому мгновенно склонилась в поклоне, принимая чужие слова и отвечая тем же. - Ваше величество, позвольте принести Вам мои глубочайшие извинения за недостойное поведение. Мой ответ был непозволительно груб и безоснователен. Позвольте также заметить, что я ни в коем случае не считаю Вас врагом и не таю обиды. Некоторые вещи мной были восприняты слишком предвзято отсюда и неуместная реакция, о которой я сожалею. -  Невероятная ситуация.

Девушка чувствовала себя растерянно, вглядывалась в непривычно холодные глаза и пыталась одновременно разобрать в них что-либо и осознать то, что чувствует сама. Со стороны она явно выглядела довольно забавно. Реагировать на действие противодействием было для Аделэйс естественно, а что делать теперь? Ее озадаченность мог заметить каждый. Да она принесла ответные извинения и что? Она не знала, что делать дальше, как все прояснить, как вообще дать понять, что ей действительно важно все прояснить. Взгляд был отчаянный.

Так что Ревиаль потребовалось какое-то время, чтоб окончательно придти в себя после потрясения и ответить на заданный ей вопрос.  - Я не могу питаться только человеческой кровью. Мой брат, - Она все также не могла называть его наставником или учителем. - Кормил меня только своей кровью. Сейчас же я хоть и могу усваивать людскую, но раз в несколько месяцев мне требуется вампирская, в противном случае наступает истощение. - Мерзкое состояние. Вялость, заторможенность, голодающие вампиры прекрасная добыча для охотников. Аделэйс невольно передернуло, ей казалось, будто она чувствует вязкую жидкость во рту, из-за чего непроизвольно сглотнула. Любой прем пищи будил в ней ее самые неприятные воспоминания. Укусы, которые ее брат воспринимал с восторгом, резкий вкус крови, столь неприятный для ее остаточного человеческого восприятия. Жгучий огонь по венам, невероятная боль. Ее выворачивало раз за разом, а Аморай смеялся, называл ее неуклюжей, уходил на какое-то время и по возвращению вновь и вновь поил своей кровью. Невероятная пытка, подобие которой Аделэйс никогда не встречала.

Неприязнь Аделэйс к Палачу росла буквально в геометрической прогрессии. Было у нее стойкое ощущение, что на ухо Принцу он шептал совсем не комплименты в ее адрес, скорее совсем наоборот. Впрочем, слова этого неприятного субъекта сами по себе не имели никакой власти. Лишь конечное решение Винсенте. Именно поэтому она продолжала так пристально на него смотреть?

- Мне известны только теории и предположения. - Признала Аделэйс. - Проверять их правдивость слишком проблематично. - А может кто и пробовал, вот только с ней результатами делиться не спешил. - Организм новообращенного вампира не способен переваривать кровь собратьев должным образом. - Тут она отвела взгляд, невольно сжимая руки в кулаки. Перед глазами сразу вставала неприглядная картинка из прошлого. - Первое время он всячески отвергает кровь, но в дальнейшем наступает привыкание. Думаю, -  голос звучал глухо, девушка словно говорила о том, что ее совсем не касается, - свою роль тут сыграл тот факт, что это была кровь моего брата и то, что он был обращен всего за два года до меня. - Действительно, все совпало на удивление удачно.

- Я бы не назвала это зависимостью. - Аделэйс покачала головой, движение вышло механическим и отрывистым. - Скорее привычкой, вынужденной мерой. Чтобы функционировать нужно получать определенные вещества, их идеальное соотношение в человеческой крови. Мой организм смог приспособиться к получению всего нужного  из крови собратьев, за неимением других вариантов. - Весьма болезненно приспособиться. Ревиаль не могла сказать точно, сколько раз ей пришлось мучиться от невыносимой боли, что буквально выжигала изнутри. Аморай даже выделил под кормежку специальную комнату, больше похожую на тюремную камеру, где плотные крепления фиксировали тело девушки, не позволяя ей вырываться и пытаться вспороть собственную кожу.

Голос звучал все тише и уже воспринимался как чужой. -  Для меня питаться вампирской кровью столь же нормально, как и для любого вампира человеческой.- Почувствуй себя монстром среди монстров. Аделэйс опустила голову, каждая последующая фраза давалась ей все сложнее. - Я могу полностью исключить людскую кровь из рациона, но при этом без вампирской наступает истощение. Попытки питаться, как положено или найти альтернативу вроде крови животных, ничем хорошим не увенчались. - В тот раз очередную свою жертву она просто растерзала, буквально упиваясь кровью, но не чувствуя насыщения и не ощущая вкуса, а потом ее вывернуло, чего не случалось с девушкой тогда уже без малого два века. Ее тошнило от запаха крови. Неизвестно, сколько бы еще Аделэйс продержалась бы без полноценного питания и была бы от этого какая-то польза, однако в тот раз ее спас молодой вампир, неопытный, не умеющий отличить сородича от человека. Единственная жертва, что была выпита девушкой досуха.

Воспоминания невольно заслоняли все, прицельно били в самое больное. Как же француженка ненавидела их, куда больше собственной сущности, иначе бы ей хватило сил в один момент закончить собственную агонию. Но она слишком хотела жить. Сейчас, через силу поднимая голову и кивая Принцу, произнося безликое. - Благодарю, первый способ мне подойдет. - Она чувствует, как трясутся руки, впивается ногтями в собственные ладони, царапает,  но не ощущает этого.

Аделэйс и не слышит, как еще что-то говорит Винсенте, как громко смеется Палач и усмехается писарь. Ее перемкнуло, затянуло в бесконечную вереницу образов, коими являлись для нее ее же  воспоминания. Она словно грезила наяву, или же бредила, как в лихорадке. Цвет ее кожи словно стал белее, практически сровнялся с волосами, что, казалось бы, невозможно. Взгляд, так и оставшийся прикованный к Принцу, окончательно остекленел.

Девушка стояла посреди зала и просто не реагировала ни на что. Такое с ней уже бывало. Слишком подходящая обстановка, слишком сильны и неприятны воспоминания. Ее личный маленький ад, то, что когда-нибудь безусловно сведет с ума.

Аделэйс все также смотрела в пустоту, все еще не замечая ничего вокруг. Сломалась? Да. Вот только не сейчас, а еще тогда давно, в момент предательства единственным родным и близким человеком.  Который тогда уже и человеком то не был. Все последующие события лишь ранили и усугубляли надлом. Сколько раз она задавала вопрос - За что? Но ни разу не получила на него внятный ответ.
Она слишком хотела жить, именно это желание пересилило все остальное, позволило ей выжить и не наложить на себя руки. Но не помешало убить брата.

Однако вампирша не смогла оставить позади все произошедшее, так и живя надломленной. Ничего особенного, на самом деле. У поголовного большинства ее собратьев в душе зрели подобные раны и не в одном экземпляре, зачастую скрывая в себе события более трагичные и болезненные.

Девушка старалась не делать из произошедшего трагедии, но ненавидела всеми фибрами души, не понимая, что этим все только усугубляет. Воспринимая воспоминания как свое проклятье, Аделэйс лишь усиливала их воздействие на нее. Невероятная глупость. Но у нее никогда не было наставника или существа настолько опытного и мудрого, чтоб он смог объяснить ей все глубину ее ошибки.
Приступы случались не часто. Не считая образов, что приходили при каждом приеме крови. Поэтому Ревиаль убеждала себя, что все в порядке, что с этим можно спокойно жить. Жить и в правду было можно, вот только совсем не спокойно. Но француженка отмахивалась от здравых мыслей, и вот что вышло в итоге. Резкая смена привычной обстановки, отсутствие знакомых и обманчивая легкость, ей просто сорвало крышу как тогда, когда она только-только освободилась из плена брата. Эмоциональная встряска невольно устроенная Винсенте и как последний гвоздь в крышку гроба - аудиенция, больше похожая на допрос.

Вскрылся давний надлом, открывая все еще ноющую рану в самый неподходящий момент. А ведь этого можно было избежать. Но Аделэйс слишком самонадеянна, чтоб понять, когда стоит признать свою слабость и слишком горда, чтоб так просто попросить помощи.

Именно поэтому сейчас, она стоит посреди зала, не может вымолвить не слова, наблюдая перед глазами картины прошлого. В этот раз воспоминание о том, как Аморай впервые отведал ее крови, когда Аделэйс обессилив после очередной кормежки, мешком висела в кандалах. Тогда ее уже не тошнило, но и по своей воле есть она отказывалась, а братик гневался на ее безрассудство, насильно заставлял принимать ненавистную пищу. И нежно поглаживая сестру по седым волосам, он не придумал ничего лучше, чем самому отведать крови горячо любимой родственницы. Неопытный и неумелый, своими попытками он причинил только боль. Как же злорадствовала Аделэйс, наблюдая за тем, как он мучается на полу ее маленькой камеры.

Аморай не был древним, не был подобен девушки и он просто не мог переварить вампирскую кровь. Вот только он был безумен, а посему даже корчась в муках на каменном полу, испытывал от этого какое-то извращенное удовольствие. Ее кровь с тех пор он пил еще несколько раз, и каждый, это было так или иначе связанно с проступками девушки, что серьезно расстраивали ее брата. Примерно тогда в голове Ревиаль, в то время еще имеющей совсем другую фамилию, начинала зреть мысль о том, что если она хочет окончательно прекратить эти мучения, то Аморая нужно будет убить.

Девушка пошатнулась, ноги отказывались держать, а посему Аделэйс начала падать... В груди сам собой нарастал гнетущий комок, что в дальнейшем грозил вылиться в слезы, что уже наворачивались на глазах. Бессильные, бессмысленные, но помогающие хоть как-то выпустить скопившиеся эмоции.

Видения мучили Аделэйс еще какое-то время, подводя болезненные воспоминания к своеобразному итогу, заканчиваясь и обрываясь в один момент вне всякой логики и смысла.

Девушка вздрогнула в чужих руках, приходя в себя, чувствуя, как ее начинает бить мелкая нервная дрожь, а из глаз текут слезы. Она кусает губы, но не издает ни звука.

Не сразу, но осознает, что ее кто-то бережно обнимает, есть во всем этом, что-то неуловимо знакомое, как и в том, что Аделэйс утыкается лицом в чужое плечо, беззвучно плача, примиряясь с осознанием того, что кошмар для нее сегодня закончен.  - Винсенте. - Тихий шепот. Неправильно называть Принца города по имени вот так, но с другой стороны этот самый Принц не обязан утешать всяких припадочных вампирш.

Удивительно, но впервые в этот момент рядом с ней кто-то есть. До этого француженке всегда удавалось подгадать момент  и остаться в одиночестве переживать кошмар. Знание того, что никто не увидит ее слабость, грело душу. 

Но чужое присутствие было неожиданно приятным, а может, все дело было в том, что обнимал ее не какой-то посторонний мужчина, а Винсенте? Не было ни мысли, ни желания вырываться из кольца чужих рук, наоборот, девушка лишь сильнее прижалась к вампиру, обнимая в ответ. Запоздало пришло тянущее чувство в ладонях, царапины уже практически исчезли.

Стало легче, гнетущее чувство поселившееся было в груди, благополучно исчезло, позволяя почувствовать себя спокойно и даже умиротворенно.

Чуть позднее приходит мысль о допрос, чем же все закончилось и насколько сильно произошедшее с ней все испортило. Однако спрашивать об этом не хотелось и Аделэйс молчала.

Аделэйс недоуменно смотрит на мужчину. С учетом того, что ей было озвучено лишь имя самого Винсенте, безумно странно услышать в ответ фразу о его смерти. Или это он не про себя? А потом еще это пространное рассуждение о любви к врагам. Девушка ведь говорила о том, что не таит злобы на него и даже не думала о мести. Может что-то произошло, пока она была в невменяемом состоянии? В голову лезли всякие дуратские идеи в духе того, что Палач успел обвинить ее в неуважении и игнорировании венценосной особы, а сам Винсенте не нашел что ему противопоставить на это, а потому был вынужден согласиться на казнь. Вот теперь и просит, чтоб она зла на него не держала... Господи, как я же чушь лезет ей в голову.

Далеко не сразу, но она понимает о чем вообще идет речь, и то лишь потому, что Принц продолжил что-то рассказывать, но Аделэйс улавливала лишь отдельные слова и общий смысл, просто наслаждаясь звуками чужого голоса, куда более приятного, чем голос Палача или ее брата из воспоминания. А еще он звучал не так холодно и равнодушно, как до этого. И все же, что произошло? То, что ей все еще можно остаться в Венеции она уловила, но где мерзкий золотоглазый вампир и писарь? Что вообще случилось после того, как она "ушла в себя"?

Однако вместо того, чтоб разузнать все это, француженка, не задумываясь, прикасается к чужим губам целомудренным поцелуем, заставляя вампира замолчать. - Поверьте... поверь... - Она тут же запуталась в том, как следует обращаться к Принцу и растерянно посмотрела на него. С одной стороны требовалось проявить уважение, а с другой странно выкать будучи в такой неоднозначной ситуации. - Я не то чтоб придираюсь, но это совсем не то, что хотелось бы услышать девушке после того как она пришла в себя в объятьях красавца мужчины. - Голос не был ехидным, скорее звучал наигранно обиженно, слишком показушно, чтоб можно было бы принять это за реальную обиду.

Но чуть позднее, мягко и спокойно было добавлено. - Я, правда, благодарна за твои слова, просто... - Ревиаль не знала, как лучше объяснить то, что чувствовала, растерянно улыбаясь мужчине. - Не уверена, что готова обсуждать это сейчас. - Кое-как подобрала она слова, что отражали лишь каплю истины. Предположим, что есть два способа лечения, один - заставить человека сразу же выговориться, а второй - дать ему все осмыслить и уже после поговорить. Вот если перед Аделэйс поставить выбор, то она определенно выберет второй вариант.

Вампир отступил, а девушка сначала никак не могла понять, что сделала не так. Пока не подумала о том, как все ее поступки выглядят со стороны. Когда уже она научится думать, а потом действовать?

- Благодарю, Ваше Величество. - Реверанс был лишен всякого изящества. Девушку немного знобило после пережитого. - Я хотела... - Начала она, а потом осеклась, так и не продолжив фразу. А ведь требовать что-то еще от вампира Аделэйс не имела права. 

Да ей хотелось хоть как-то прояснить ситуацию, дать понять, что ее отношение к Винсенте не изменилось резко под влиянием его высокого статуса. Но как это сделать девушка не знала, да и подобрать нужные слова не получалось. Так что она лишь молча склонила голову.

Даже предложение, которое сделал ей Принц, будучи лодочником, она отвергла, и пусть тогда ей двигала обида и оскорбленное самолюбие, самого факта отказа это не отменяет. Можно, конечно, прояснить некоторые моменты, но Аделэйс и без этого чувствовала себя до смущения неловко. - Я признательна вам за то, что вы нашли время на аудиенцию.  - Она поднимает взгляд и смотрит на мужчину сквозь густую белую челку и чувствует усталую досаду. Совсем не так Ревиаль представляла себя встречу с Принцем города.

- Я не знаю что сказать. - Честно призналась девушка. - Я просто не хочу, чтоб ты... чтоб вы... как мне вообще лучше к вам обращаться? - В конец запуталась она. Даром что сам Винсенте назвал ее по имени, вместо безликого титула. Впрочем, вряд ли хоть кто-то посмел бы ему что-то сказать, назови он Аделэйс как-то иначе.

- Я действительно вспылила тогда, признаю и не хочу, чтоб вы думали, что я резко изменила свое мнение, узнав о вашем титуле. -Через непродолжительное молчание сказала, наконец, француженка. Видеть, как Принц с самым непосредственным видом наматывает мантию на руку, было забавно. Настолько, что Аделэйс не стала сдерживать улыбку, надеясь, что это не сочтут оскорблением королевской особы.

- Ваше предложение... - Совсем уж неуверенно начала вампирша, чувствуя себя так, словно ходит по тонкому льду. - Оно прозвучало, уж простите, как попытка купить, словно я девочка из ближайшего увеселительного дома. - Аделэйс пристально следила за реакцией Винсенте, надеясь понять какую реакцию вызовут ее слова.

- А еще кланы моей родины. Мне ведь дали возможность выбирать до того момента как я смогу называться древней. Не думаю, что старейшие так просто смирятся с тем фактом, что я покинула страну и не собираюсь возвращаться. - Информация для размышления самому Принцу и небольшое пояснение, почему она сочла опасным для простого лодочника его же предложение.

Аделэйс кивнула, таким образом, показывая, что принимает и понимает правильность таких действий. Действительно, с чего ей будет позволено фамильярничать с Принцем? Даром, что она спрашивала про эту их конкретную ситуацию, а не в целом. Зато переспрашивать не придется.

А вот то, что предложение еще в силе ее удивило. Девушка наблюдала за тем, как Винсенте спускается, и не верила своим ушам. Пусть она признала, что поняла все превратно, но француженка так или иначе нанесла оскорбление, а ее мало того, что простили, так еще и позволили передумать. Будь это предложение немного иным, Аделэйс согласилась бы не задумываясь. Ведь если большая часть информации полученной ей о Принце правда, а основываясь на ее личном мнении, так оно и было, то Винсенте был бы идеальным сюзереном для нее. Вот только предлагал он другое или она опять все переиначила?

- Но почему учитель танцев? Я понимаю, что тогда вы не могли предложить иного, по множеству причин, но сейчас... Почему такое прикрытие, а не полноценный вассалитет? - Задала Аделэйс так беспокоящий ее вопрос. - Не примите за наглость, просто, правда, не понимаю. - Да, должность учителя танцев Принца города даст ей множество привилегий, вот только проблем будет столько же и еще не известно, что лучше. А может все дело в ней? - Если вы думаете, что я стала бы оспаривать ваши приказы, то я могу уверить вас в обратно, Ваше Величество. - В конце концов она ведь не самоубийца, да и знает на что идет.

- Вы же понимаете, что выкуп избавит лишь от официальных притязаний? Даром что ни я, ни мой брат, ни его наставник не входили в кланы.- Вампиры не будут действовать так топорно, нет. Голос звучит обеспокоенно, уж Ревиаль прекрасно представляет, на что способны ее Французские собратья, а если еще и Англичане присоединяться...    - Старейшие опасаются того, кем я могу стать и осознание того, что я под защитой не остановит их от теневых игр. - Они просто поймут, что нет смысла ее беречь, если ее верность и добровольную службу уже не получить. А значит остается один вариант - убить ее от греха подальше. - У них есть вампиры, силе которых я ничего не могу противопоставить. - Аделэйс сцепила руки в замок, выдохнула и, смотря в сторону, произносит. - Простите. Нервы. Вы, безусловно, знаете это все и сами.

- Должна - Согласилась девушка. - Но ведь предложение может поступить и от сюзерена. Впрочем, сейчас я просто хотела узнать, почему вы предложили именно то, что предложили. - Она решила продолжить обращаться к древнему на вы, пока окончательно не определится с ответом.

- Ваше Величество, в данном случае мы мыслим иными категориями, в результате чего и не поняли друг друга в прошлый раз. - Аделэйс благодарно улыбнулась вампиру, присаживаясь на стул - Есть вещи, которые я могу и охотно готова менять или продавать, выбирайте любое слово, на то, что мне нужно. Говоря коротко, это мои таланты и дар со всем вытекающим. А если то, что я предпочитаю дарить, безвозмездно, потому что хочу. - Она спокойно смотрит на мужчину и через непродолжительную паузу продолжает. - Вы же хотите купить у меня как раз это. Хорошо, предположим. Но что вы будете делать, если через какое-то время я перестану испытывать к вам хоть что-либо? Сердцу не прикажешь, как говориться. Фактически, вы теряете то, за что платили, потому что обманывать тут бессмысленно, да и я просто не смогу, и вы это сразу почувствуете. - А может и не почувствует, вот только самой Аделэйс от этого легче не станет, только не в этом случае.

- Получается, я не могу быть абсолютно уверена в том, что если это произойдет, вы не решите от меня избавиться. Простите уж за прямолинейность. Как и в том случае, если сами найдете кого-то более... - Девушка задумалась. - интересного для себя. Ведь даже у королей сменяются фаворитки. - Она поймала чужой взгляд. - Посмотрите на это с моей стороны, Ваше Величество, учитывая то, что я вас совсем не знаю и могу лишь только представлять, какие действия будут скрыты за вашими словами. В подобном случае простой вассалитет кажется куда надежнее, пусть может и менее выгодным, чем покровительство. - Француженка чуть склонила голову. - Это не отказ, но попытка прояснить недопонимание.

Она слега повела плечами и тихо выдохнула. - Я одиночка, Ваше Величество, уже на протяжении 4 веков и просто взять и довериться, просто не думать для меня непозволительная роскошь. - Аделэйс грустно улыбнулась. - И я более мелочная, чем вы могли бы подумать. Я не сомневаюсь в вашей власти и способностях иначе вы бы не носили титул Принца. Я сомневаюсь в себе, а ведь это явно не то, чего бы вам хотелось, ведь так? - Девушка перевела взгляд на каменные плиты. Она чувствовала себя маленьким ребенком, которого вроде бы, и защитить пытаются, а он все равно так на рожен и лезет. Это все из-за разницы в возрасте и опыте?

- Давайте отложим мою биографию. Ничего интересного там больше нет, но если вы пожелаете и представится случай, я с удовольствием вам все поведаю. - Судя по ее лицу, удовольствие будет весьма сомнительное как для рассказчика, так и для слушателя. - А на счет той жизни, что вам нужно создать... Могу сказать чего бы мне хотелось,  это облегчит вам задачу?

- Обязательно. - Опять грустно улыбнулась девушка. - В этом то и отличие. - В отношении всего остального поход Винсенте ей импонировал. Есть работа, есть что-то вроде личной жизни. В первом случае провинности наказываются соответственно, ну, а с отношениями все сложнее и проще одновременно, но тоже вполне уместно. - Справедливо, мне нравиться. - Коротко высказала Аделэйс свое мнение.

А еще она почему-то совсем не задумывалась о том, что у нее могут остаться к Принцу чувства, когда он променяет ее на кого-то другого. Ревиаль даже мысль о разбитом сердце не приходила, интересно, почему? - Я понимаю, и в таком случае ни на что претендовать не буду. - Эти слова дались ей трудно. Не из чувства собственничества или ревности, просто она впервые подумал о чем-то таком.
А ведь вампирша начинает говорить так, словно обсуждает детали уже принятого решения. Забавно. Но в том ключе, в котором все шло сейчас, до согласия совсем недолго. Винсенте действительно умел делать предложения, от которых нельзя было отказаться. Мысль об этом невольно вызвала улыбку.

-Вы говорите это сейчас, но сомневаюсь, что так будет потом. - Секпсис Аделэйс относительно того, что Принца устроит, и хорошая актриса можно было понять. - Для этого вам нужно будет почувствовать разницу между искренностью и притворством. В моем исполнении, естественно. - Ведь у каждой хорошей актрисы есть что-то, в чем она полный профан. - Но я все равно не хочу загадывать со сроком. - Это казалось девушке глупым, как и бессмысленные отрицания собственного влечения.

- Как скажете. - Собственная биография неожиданно приобрела важность, хотя бы по количеству проблем, что она могла принести. Но, вроде бы, все и не так плохо как могло быть. 

- Я не прошу гарантий того, что я выживу, я хочу лишь знать, что мне будет куда вернуться. - С какой-то неохотой признала вампирша. - Не смогу я сидеть на месте, приключения сами меня находят, вам ли не знать, мы ведь так и встретились. - Первая встреча виделась чем-то безумно далеким, словно была больше сотни лет назад. - Да и, откровенно говоря, мне столько всего хотелось бы увидеть, узнать и попробовать. - Мечтательная улыбка. Аделэйс действительно любила жизнь. - Я не выдержу постоянного присутствия при дворе. - Выдохнула она. - Ваши распоряжения и приказы всегда будут для меня первоочередны, но устроит ли вас тот факт, что я часто буду пропадать за приделами города, если не в других странах? - Самый важный для нее вопрос.  

- Любопытство, да... - В задумчивости тянет вампирша. - Иногда и не стоит заглядывать за угол, достаточно оглядеться и ты найдешь иной путь. Кто знает, будет он лучше или хуже, того что остался за поворотом. - Есть что-то скорбное во всей ее позе, надломленность, та самая скрытая внутри, а сейчас видная так явно. Ревиаль еще не дала ответ, может это и ошибочно тянуть до конца, а еще безумно сложно сделать выбор. Что бы там кто не говорил, любопытство любопытством, но обычную осторожность еще никто не отменял, даже в ее случае. Это ведь не рядовая авантюра, не проверка старинной легенды, а что-то совсем иное. 

- Я не говорила, что буду уходить без вашего ведома и разрешения. - Только вот бессмысленны эти слова. Это понимает сама девушка и не может не понять Принц. - Под пропадать подразумевался сам факт отсутствия, а не то, что в один момент, когда нужно будет, меня не окажется рядом. -Аделэйс смотрит на Принца не читаемым взглядом. - Именно поэтому я сказала о первичности приказов и именно поэтому спросила  о том, о чем спросила. - На нее нападает усталость, словно разом на плечи опустили что-то тяжелое. - Скорее всего я неправильно сформулировала вопрос, но не думаю, что иная формулировка изменит смысл вашего ответа. - Даже если ее отпустят в другую страну, она будет никем иным как представителем Принца вампиров Венеции, а подобный статус наложит на нее такие ограничения, что и сакральный смысл таких поездок пропадет сам собой.

- Выбрать что важнее... - Опять повторяет чужие слова Аделэйс. Если бы все было так просто. Этот выбор гораздо тяжелее всех предыдущих. С одной стороны все что так хотелось, а с другой столь ценимая ей свобода. Ирония, стоимость ее мечты необычайно высока. Все и сразу это ведь слишком, да?

Как поступить правильно? Какой вариант выбрать? Но что важнее всего, как не пожалеть? Бесконечные вопросы в голове, словно задались целью свести француженку с ума. Вот только хватит с нее таких мыслей. Она ехала в Венецию, чтоб что-то изменить в своей жизни. Неужели и правда наивно верила, что не придется отвечать за собственные слова? Слишком самонадеянно и глупо. Но второго шанса и правда не будет, ей и первый то отказ простили из-за недоразумения. Так есть ли выбор на самом деле?

И все же прав был гондольер, который оказался совсем не лодочником.  - Ваше Величество, - На губах сама собой расцветает ироничная улыбка. - от такого предложения действительно не отказываются.